Сочинения по творчеству ахматовой

В холодный зимний вечер иногда хочется немного оторваться от действительности и помечтать о высоком, добром, вечном. Настроиться на нужный лирический лад поможет поэзия. Стихи затрагивают наитончайшие струны души и иногда становятся спасением для человека в моменты депрессии, плохого настроения. Ярким примером тому является поэзия Анны Ахматовой.

Ее стихи заставляются задуматься о многом, пересмотреть свои взгляды на жизнь, иначе увидеть окружающий мир. От поэзии Анны Андреевны хочется жить, ее произведения не смогут не затронуть душу.

Читая стихи Ахматовой, кажется, что они просты, в них нет сложных витиеватых оборотов, и поэтому такая поэзия понятнее, легче. В своих бессмертных произведениях поэтесса открывает всю гамму чувств и стремлений души человека. Читая ее стихи, понимаешь, насколько все близко, понятно и просто в ее творчестве. То, о чем говорит Анна Андреевна, побуждает задуматься о своем значении в этом мире.

В стихотворениях Ахматовой важно абсолютно все, нет мелочей.Произведения о любви очаровывают, завораживают, позволяют понять истинную сторону женской души-страдалицы.

Стихи Анны Ахматовой настолько чисты и невинны, что сразу становится понятно — автор этих произведений — не просто земное создание. Поэтесса говорит в своих произведениях о прекрасной любви, ради которой можно совершить самый безумный поступок в жизни.

Анна Андреевна пишет о любви настоящей, искренней и безответной, говорит об истинном мучении, которое может доставить это чувство. Но это испытание, которое должен пройти человек, чтобы возвыситься. Только любящий человек может быть счастлив в этом лучшем из миров.

Это не выдумка, а правда жизни, которую нам преподносит автор в своих произведениях.

Быстрое течение жизни порой вынуждает забыть нас о собственной душе. Стихи Ахматовой — тот островок, на который иногда стоит выплывать из бездны забот и терзаний. Любовь окрыляет человека, позволяет раскрыть свою душу, воспарить над жестокой действительностью. Но иногда любовь — испытание, крест, который сбросить невозможно и нести тяжело:

Лирическая героиня в поэзии Ахматовой невероятно нежна. Она реагирует на каждый знак окружающей реальности. Любое действие, понятие и даже фраза могут стать определяющими.

Анна Андреевна не просто пишет о чуде любви, но и говорит о том, что она может оказаться великим несчастьем в жизни человека. Но смысл жизни — в любви, по-другому быть не может. Душа просто засохнет без любви, поэтому человек всегда стремится к этому чувству. Поэтесса ведет разговор с бессонницей, доверяет ей свои тайны:

Я научилась просто, мудро жить,
Смотреть на небо и молиться Богу,
И долго перед вечером бродить,
Чтоб утолить ненужную тревогу.

В произведениях Анны Андреевны находят свое воплощение гроздья рябины, пушистый кот. Это все важная часть действительности, на первый взгляд, ничего не значащая. Но наша жизнь, как известно, строится из таких вот мелочей. Талант Ахматовой не оставит равнодушным никого!

Источник: https://resoch.ru/moya-anna-axmatova/

«Я была тогда с моим народом»

Ирина Михайлова

Сочинение по поэзии А.А.Ахматовой

Творчество Анны Ахматовой охватывает множество тематических граней. Но все эти грани – лишь маленькие составляющие частицы большого целого, и это целое есть женская душа.

Еще до Анны Ахматовой многие женщины писали стихи, но они, видимо, не произвели должного впечатления, и большей частью потому, что они были написаны женской рукой.

Ахматова же проявила себя настолько ярко и индивидуально, что ее просто невозможно было не заметить. Она сама это отмечала так: «Я научила женщин говорить».

Среди такого поэтического богатства можно выделить несколько главных, преобладающих тематических сторон.

Первая – очень личная – женские душевные переживания, та сторона, которую, наверно, нельзя отделять от жизненного пути.

Мастерское обращение со словом, умение повернуть оборот так, что застываешь в оцепенении от восхищения необычным, свежим оборотом, оригинальностью мышления.

Но все-таки чувствуется при чтении какой-то внутренний надлом, чисто женское страдание, которое нередко вдохновляет поэтессу. Они идут как будто параллельно. Ахматова находит в поэзии того друга и советчика, который помогает ей пережить все страдания и беды.

В ранней поэзии еще присутствует чисто личное начало – повествование, протест, воспоминание – все от первого лица, заявляя о себе.

А позже что-то неуловимое, точно время, начинает пробиваться в стихах, в некоторых Ахматова говорит от лица народа – «мы».

Как только встает в поэзии Ахматовой тема родины, становится осязаемой ее любовь к ней – настолько она сильна. Поэтессу не может не волновать судьба ее страны и, конечно, судьба ее народа:

De profundis… Мое поколенье Мало меду вкусило. И вот Только ветер гудит в отдаленье, Только память о мертвых поет. Наше было не кончено дело, Наши были часы сочтены, До желанного водораздела, До вершины великой весны, До неистового цветенья Оставалось лишь раз вздохнуть… Две войны, мое поколенье,

Освещали твой страшный путь.

И воистину, путь был страшным. Но он пройден, и вместе с народом его прошла и сама Ахматова. Это с особенной силой вырывается наружу в «Реквиеме». Это скорбный плач женщины, плач о тяжкой судьбе женщины, о горькой доле земли русской, плач о всех погибших, о людском страдании.

Любому человеку, пережившему войну, не дают покоя воспоминания. Те, кто не столкнулся с войной, не имеют о ней настоящего представления. Но, столкнувшись с таким произведением, как «Реквием», вникая в суть поэзии Ахматовой, они начинают понимать, какова страшная война.

• Подобно Шостаковичу в музыке (который так же, как и Ахматова, жил в блокадном Ленинграде), Ахматова в поэзии нарисовала эти ужасные картины, которые потрясают:
• Звезды смерти стояли над нами, И безвинная корчилась Русь Под кровавыми сапогами
• И под шинами черных марусь.

Здесь есть много строк, посвященных судьбе Анны, но их не назовешь страданием одного человека, так как Ахматова – одна из многих, которые переживали такую же судьбу. И написанное понимается в таком свете.

Ахматова навсегда осталась вместе со своим народом, пережив то, что пережили многие.

Поэтому именно такой эпиграф был подобран к «Реквиему» и содержит в себе то главное, чем отличается творчество Ахматовой:

1. Нет и не под чуждым небосводом, И не под защитой чуждых крыл, — Я была тогда с моим народом,
2. Там, где мой народ, к несчастью, был.
3. « Назад к списку

Источник: http://www.rhapsody.ru/compositions/ahmatova.html

Сочинение на тему "Творчество Ахматовой", — Сочинения по литературе

«АХМАТОВА ПРИНЕСЛА В РУССКУЮ ЛИРИКУ ОГРОМНУЮ СЛОЖНОСТЬ И ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ БОГАТСТВО РУССКОГО РОМАНА ХIХ ВЕКА» (О. МАНДЕЛЬШТАМ)

Анна Ахматова очень быстро стала знаменитой после того, как в 1912 году вышла первая ее книга — «Вечер».

И хотя у нее не было «таланта счастливости», она пошла навстречу своей судьбе — признанию и восхищению, забвению и злобе, бездомности и скитальчеству.

За десять лет после выхода «Вечера» Ахматова выпустила еще 4 книги стихотворений. Популярность поэтессы, слагавшей «веселые стихи о жизни тленной, тленной и прекрасной», была огромной.

Поэтесса «принесла в русскую лирику всю огромную сложность и психологическое богатство русского романа девятнадцатого века», — писал О. Мандельштам. С этим сложно не согласиться. Круг тем молодой Ахматовой не слишком широк: с читателем она говорила о том, что происходило с ней самой. Каждая ее строка была продиктована самой жизнью, судьбой поэтессы.

Что же привлекало читателя: беспощадная откровенность? Бездна пространства, открывавшаяся в каждой ее строке? Живая сопричастность ее слова мировому наследию? Ведь акмеизм (а именно к этому литературному течению принадлежала поэтесса), как заметил О. Мандельштам, — это «тоска по мировой культуре». Спустя десятилетие после выхода первой книги А. Ахматова уже имела репутацию живого классика.

Вершиной творческого подъема молодой Ахматовой стала книга «Anno Domini» (1921).

После нее (с 1923 по 1934) было создано менее двадцати стихотворений. Нет, Ахматова не ушла из литературы: ее книги издавались, о ней писались статьи, но при этом тон критики становился все более недоброжелательным.

Наступила новая эпоха — не приемлющая свободную, независимую личность, утверждавшая приоритет общественного над индивидуальным. Рационализм и научное мышление вытесняли все стихийное и религиозное. Политика и экономика подменяли нравственность. Мораль классовая отменяла общечеловеческую.

Нужен ли был такой эпохе поэт, очеловечивающий и свечи, горящие «равнодушно- желтым огнем», и золотую ласковую «млеюще-зеленую голубятню», и «безнадежно-бледные» небеса? Страна жила настоящим и будущим («Вперед, время, время, вперед!»), презирая и втаптывая в грязь прошлое, оставляя Ахматовой трагический, но единственно возможный путь — повернуть время вспять. В 1935 году многолетнее молчание было прервано. Именно этим годом датирован наиболее ранний фрагмент «Реквиема». «У каждого поэта своя трагедия. Иначе он не поэт. Меня не знают», — говорила Ахматова. Действительно, долгие годы Ахматову не знали в полной мере, ибо не была известна поэма, создававшаяся одновременно с шестой книгой стихов, которая отдельно, в отличие от других, не издавалась никогда, впервые она увидела свет под названием «Ива» в составе сборника «Из шести книг» (1940).

В издании 1940 г. шестая книга называлась «Ива» — по заглавию одного из стихотворений, которому предшествовал эпиграф из Пушкина: «И дряхлый пук деревьев». Эпиграф ко всей книге — из «Импровизации» Пастернака, в которой искусство осознается частью мира природы:

«И было темно. И это был пруд. И больны…». «Ива» — это стихотворение-воспоминание: А я росла в узорной тишине, В прохладной детской молодого века. И не был мил мне голос человека,

А голос ветра был понятен мне.

Эпиграфы и заглавие книги подчеркивают ее ведущий мотив: прошлое прекрасно, в нем — гармония, сопричастность природе. Но «серебряная ива» смертна. На ее месте «пень торчит, чужими голосами // Другие ивы что-то говорят…».

«Другие ивы» — не только знак вечной жизни, но и горестное прощание с прошлым, былой гармонией: «И я молчу… Как будто умер брат». С течением лет для поэтессы становится важнее другой мотив этой книги, и она получает новое название — «Тростник».

«Надпись на книге» начинается там, где завершалась «Ива». В финале «Ивы» — «умер», «Надпись…» начинается с обращения:

• Почти от залетейской тени В тот час, как рушатся миры,
• Примите этот дар весенний…
• Ключевое слово «Ивы» — «умер», «Надписи…» — «оживший»: «И над задумчивою Летой // Тростник оживший зазвучал». Обращение к музе («Муза») как бы продолжает последние строки первого стихотворения («Надпись на книге»), в которых под аккомпанемент праздничных, звонко звенящих «з» над «задумчивою Летой // Тростник оживший зазвучал»:

Когда я ночью жду ее прихода, Жизнь, кажется, висит на волоске. Что почести, что юность, что свобода Пред милой гостьей с дудочкой в руке. И вот вошла. Откинув покрывало, Внимательно взглянула на меня. Ей говорю: «Ты ль Данту диктовала

Страницы Ада?». Отвечает: «Я».

Что же дало поэту право бесстрашно встретить такого гостя? Осознание своего тягостного и высокого жребия: трагедия народа стала личной трагедией Ахматовой (у нее арестовали сына), а ее жизнь — отражением судьбы народной. «Я была тогда с моим народом. Там, где мой народ, к несчастью, был».

В «Реквиеме» Ахматова писала: «И ненужным привеском болтался // Возле тюрем своих Ленинград». Спустя два десятилетия она вспоминала, как ее «опознали» в очереди к тюремному окошку: «Тогда стоящая за мной женщина,.

которая, конечно, никогда в жизни не слыхала моего имени, очнулась от свойственного нам всем оцепенения и спросила меня на ухо:

• А это вы можете описать? И я сказала:— Могу.

Тогда что-то вроде улыбки скользнуло по тому, что некогда было ее лицом». Это было первое произведение Ахматовой «по заказу». В те годы художник представлялся Ахматовой олицетворением жизнестойкости. Он — подорожник, смиренный, всюду зеленеющий, неубиенный. Такими «подорожниками» были ее великие современники.

Стихотворение «Воронеж», посвященное Мандельштаму, написанное в период его воронежской ссылки, состоит из двух частей. В первой — пейзаж: оледенелый город петровской эпохи, сквозь обледенелость время течет вспять — возникает «свод светло-зеленый» и «склоны могучей, победительной земли», веющие Куликовской битвой. Но жизнь — только в прошлом.

В настоящем — «комната опального поэта», в которой

Дежурят страх и Муза в свой черед, И ночь идет,

Которая не ведает рассвета.

О. Мандельштам был близок Ахматовой «без изъятия». Не будь заглавия и посвящения, «Воронеж» мог быть прочитан как приговор самой себе. Стихотворение того же 1936-го года «Поэт (Борис Пастернак)» написано на «языке» Пастернака, с его «безудержем», когда кажется, что весь мир хлещет в артериях его стихов. «Поэт» — это стилизация пастернаковского поэтического «автопортрета»:

А он ее со всеми разделил.

Настоящее трагично. Будущего нет. Шестую книгу пронизывает ощущение конца. Книга «рождается в тот час, как рушатся миры». Ожидание прихода музы — это мгновение, когда «жизнь, кажется, висит на волоске».

И в это мгновение ясно видна дорога — «О, туда, туда, // Туда по Подкапризовой Дороге, // Где лебеди и черная вода». Поэт обретает вечные истинные ценности — «лип навсегда осенних» позолоту, «синь сегодня созданной воды».

К поэту, стоящему у бездны, приходят герои: Данте, и после смерти не вернувшийся во Флоренцию, «бессмертный любовник Тамары», молодой Маяковский, Клеопатра, и в тот час, когда «мало осталось // Ей дела на свете — еще с мужиком пошутить.

// И черную змейку, как будто прощальную жалость, // На смуглую грудь равнодушной рукой положить». Шестая книга — о не идущем ни на какие компромиссы искусстве, одухотворении, совести:

Одни глядятся в ласковые взоры, Другие пьют до солнечных лучей, А я всю ночь веду переговоры С неукротимой совестью своей. Я говорю: «Твое несу я бремя Тяжелое, ты знаешь, сколько лет». Но для нее не существует время

И для нее пространства в мире нет.

В «Иве» наряду со стихотворениями второй половины 30-х годов были и более ранние. Тем разительнее контраст между «сейчас» и «тогда». В стихотворении 1929 года любимый с детства город кажется промотанным наследством, о страшных переменах лишь вещует скрипач. В стихотворении «Мои молодые руки…», написанном позднее, в 1940 г., — некогда напророченная безысходность:

Кто знает, как пусто небо На месте упавшей башни, Кто знает, как тихо в доме,

Куда не вернулся сын.

Итоги прошлого подводятся в «Подвале памяти». Начало стихотворения — продолжение мучительно неотвязного разговора, противиться которому более нет сил. Стихотворение — словно рисунок. Не отрывая пера от бумаги, поэт проводит из настоящего в прошлое линию жизни:

Я опоздала. Экая беда! Нельзя мне показаться никуда. Но я касаюсь живописи стен И у камина греюсь. Что за чудо! Сквозь эту плесень, этот чад и тлен Сверкнули два живые изумруда. И кот мяукнул. Ну, идем домой!

Но где мой дом и где рассудок мой?

В «Иве» время течет от счастливого прошлого к горь кому настоящему, в «Надписи…» — от настоящего к будущему. Оба «заглавных» стихотворения шестой книги — своеобразный диптих. В этой книге Ахматова навсегда простилась с прошлым и, бесстрашно восприняв трагическую катастрофичность мира, шагнула в будущее.

Шли годы, менялись взгляды Ахматовой на созданное ею ранее. Со временем мотивы «Тростника» становятся доминирующими в ее творчестве. Впрочем, и сейчас для одних читателей шестая книга обернется «Ивой», для других — «Тростником». Последнюю, седьмую, книгу составили все стихотворения поздней поры.

Книга эта — произведение мудрого, познавшего счастье и трагедию человека, бесстрашно приемлющего жизнь: Что войны, что чума? — конец им виден скорый, Им приговор почти произнесен.

Но кто нас защитит от ужаса, который Был бегом времени когда-то наречен.

Эпоха, враждебная Ахматовой, не раз пыталась ее уничтожить, но «королева-бродяга» (так Ахматова себя именовала) выжила, сберегла свой до времени затаенный, раздирающий грудь крик, зов к людям из глубины, из бездны. Новаторство Ахматовой не только в открытости ее интимных признаний, но и в странной для любовной лирики отзывчивости на голоса и движения эпохи.

Стихи Ахматовой впустили в себя тревоги большого мира. Эпоха — с ее войнами, революциями и движениями множеств — вдруг зазвучала в любовной мольбе. Роль здесь сыграла не сама масштабность человеческой и поэтической личности Ахматовой, а главное — ее недремлющая и воспаленная совесть.

При всей своей трепетности и нежности слова Ахматовой оставались властными, твердыми и повелительными:

Я — голос ваш, жар вашего дыханья, Я — отраженье вашего лица… («Многим»)

Источник: https://referatbooks.ru/literature/essay/sochinenie-na-temu-tvorchestvo-ahmatovoj/

Сочинение по творчеству МЦветаевой или ААхматовой

“МЕДАЛЬНОЕ” ВЫПУСКНОЕ СОЧИНЕНИЕ

Сочинение по творчеству М.Цветаевой или А.Ахматовой.

Поэма А. Ахматовой “Реквием”. Идейно-художественное своеобразие.

• Ржавеет золото, и истлевает сталь,
• Крошится мрамор — к смерти всё готово.
• Всего прочнее на земле печаль
• И долговечней царственное слово.
• А. Ахматова

Анна Ахматова… Поэтесса. Гражданин России. Любимая женщина. Просто мать и Человек, человек с большой буквы. Это доказано её жизнью и творчеством — музыкальной поэтичностью “музы мести, любви, грусти и печали”.

Её судьба, как и большинства великих русских поэтов, светла и трагична. Судьба же её близких — тех, кого она любила или была неравнодушна,- вообще пугает своей безысходностью. Недаром сама Анна Андреевна “признаётся” в одном из своих стихотворений:

Я гибель накликала милым, и гибли один за другим.

О, горе мне! Эти могилы предсказаны словом моим.

Как вороны кружатся, чуя горячую свежую кровь,

Так дикие песни, ликуя, моя насылала любовь.

Написано это стихотворение осенью 1921 года. В августе расстрелян Николай Гумилёв — её первый муж, талантливый русский поэт. Разумеется, Анна Андреевна не могла не переживать эту утрату: Гумилёв занимал в её сердце слишком большое место, хотя уже более трёх лет они были в разводе … В тридцатые годы сослан сын — Лев Гумилёв, позднее крупный учёный, профессор, доктор исторических наук.

…Эта женщина больна,

1. Эта женщина одна.
2. Муж в могиле, сын в тюрьме,
3. Помолитесь обо мне,-
4. так писала о себе Ахматова в 1938 году в цикле стихов “Реквием”.

Суровая жизнь отнимала у Ахматовой любимых, чуть не разлучила навеки с сыновьями, била по всем, кто когда-то входил в круг её интересов.

Действительно, складывается впечатление, что всё, к чему прикоснулась эта женщина, обречено на муки и на безвременную гибель.

Возможно, что это так и обстояло на самом деле: есть люди, обречённые на то, чтобы приносить неосознанное зло окружающим. И чем ближе человек, тем горше расплата!

Увидели свет первые сборники её стихов: “Вечер” (1912), “Чётки” (1914), “Белая стая” (1917).

Марина Цветаева посвятила ей тринадцать восторженных стихотворений, одно из которых начинается пронзительным поэтическим определением Ахматовой:

О Муза Плача! Прекраснейшая из Муз!

• “Муза Плача”, выражение всенародного горя, горя беспредельного — главная мысль стихотворений, объединённых в единый цикл, озаглавленного поэмой “Реквием” (1938). Ведь не случайно, как мне думается, поэтессой вынесены в эпиграф следующие строчки:
• Я была тогда с моим народом,
• Там, где мой народ, к несчастью, был.

Поэма — это и лирический дневник, и взволнованное свидетельство очевидца эпохи большой художественной силы, глубокое по своему содержанию. Как мне кажется, в небольшом по объёму произведении можно всмотреться в каждую строку, пережить каждый поэтический образ.

Прежде всего о чём говорит название поэмы?

Реквием — католическое богослужение по умершим, а также траурное музыкальное произведение. В своих черновых записях Ахматова свою поэму ещё называла “симфонией” и “поэмой без героя”. Когда читаешь поэму, ощущаешь сходность настроения от прочитанных строк с моцартовской музыкой — траурной, величественной, гордой:

1. Подымались как к обедне ранней,
2. По столице одичалой шли,
3. Там встречались, мёртвых бездыханней,
4. Солнце ниже, и Нева туманней,
5. А надежда всё поёт вдали.
6. Лирическая героиня длительное время пребывает в ситуации на грани жизни и смерти, судьба её стала и судьбой всего народа.
7. Перед этим горем гнутся горы,
8. Не течёт великая река,
9. Но крепки тюремные затворы,
10. А за ними “каторжные норы”
11. И смертельная тоска.
12. То, что поэтесса выбрала для жанра своей поэмы мотив заупокойной мессы, посвящённой памяти усопших, помогает ей подняться над личной болью и слиться с общим страданием.

Сопереживание читателя, гнев и тоска, которые охватывают при чтении поэмы, достигаются эффектом сочетания многих художественных средств. Интересно, что среди последних практически нет гипербол. Видимо, это потому, что горе и страдания настолько велики, что преувеличивать их нет ни нужды, ни возможности.

Все эпитеты подобраны так, чтобы вызвать ужас и отвращение перед насилием, показать запустение города и страны, подчеркнуть мучения. Тоска “смертельная”, шаги солдат “тяжёлые”, Русь “безвинная”, “чёрные маруси” (арестантские машины, иначе “чёрный воронок”).

Часто употребляется эпитет “каменный”: “каменное слово”, “окаменелое страдание” и так далее. Многие эпитеты близки к народным: “горячая слеза”, “великая река”…

Вообще же народные мотивы очень сильны в поэме, где связь лирической героини с народом особая:

• И я молюсь не о себе одной,
• А обо всех, кто там стоял со мною
• И в лютый холод, и июльский зной
• Под красною ослепшею стеною.

Моё внимание останавливается на последней строчке. Эпитеты “красная” и “ослепшая” по отношению к стене создают образ стены, красной от крови и ослепшей от слёз, пролитых жертвами и их близкими.

Сравнений в поэме немного. Но все так или иначе подчёркивают глубину горя, меру страданий. Некоторые относятся к религиозной символике, которую Ахматова часто использует. В поэме есть образ, близкий всем матерям, Матери Христа, молча переносящей своё горе. Некоторые сравнения не изгладятся из памяти:

Приговор … И сразу слёзы хлынут,

Ото всех уже отдалена,

Словно с болью жизнь из сердца вынут…

И вновь народные мотивы: “И выла старуха, как раненый зверь”, “Буду я, как стрелецкие жёнки, под кремлёвскими башнями выть”. Надо вспомнить историю, когда Пётр I сотнями казнил мятежных стрельцов. Ахматова как бы олицетворяет себя в образе русской женщины времени варварства (XVII век), которое вновь вернулось в Россию.

А вот ещё: “И своей слезою горячей новогодний лёд прожигать”. Вспоминается Пушкин, любимый поэт Ахматовой, “лёд и пламень”. Вот ещё один её мотив, очень символичный: “Но крепки тюремные затворы, а за ними “каторжные норы”, перекликающийся с посланием декабристам.

Есть и развёрнутые метафоры, представляющие целые картины:

1. Узнала я, как опадают лица,
2. Как из-под век выглядывает страх,
3. Как клинописи жёсткие страницы
4. Страдание выводит на щеках.
5. Мир в поэме как бы разделён на добро и зло, на палачей и их жертв, на радость и страдания.
6. Для кого-то веет ветер свежий,
7. Для кого-то нежится закат —
8. Мы не знаем, мы повсюду те же,
9. Слышим лишь ключей постылый скрежет
10. Да шаги тяжёлые солдат.

Здесь даже тире подчёркивает антитезу. Это средство используется очень широко. “И в лютый холод, и в июльский зной”, “и упало каменное слово на мою ещё живую грудь”, “ты сын и ужас мой” и тому подобное.

В поэме много и других художественных средств: аллегорий, символов, олицетворений. Удивительны комбинации и сочетания их. Всё вместе это создаёт мощную симфонию чувств и переживаний.

Для создания нужного эффекта Ахматова употребляет почти все основные стихотворные размеры, а также различный ритм и количество стоп в строках.

Все эти средства лишний раз доказывают, что поэзия Анны Ахматовой, действительно, “свободная и крылатая”, открыта “всем ветрам”, “милому, радостному и горестному миру”.

Источник: https://mirznanii.com/a/52949/sochinenie-po-tvorchestvu-mtsvetaevoy-ili-aakhmatovoy